Неточные совпадения
Поворотило назад все бешеное стадо, испуганное криком, и метнулось на ляшские полки, опрокинуло
конницу, всех смяло и рассыпало.
Тарас уже видел то по движенью и шуму в городе и расторопно хлопотал, строил, раздавал приказы и наказы, уставил в три таборы курени, обнесши их возами в виде крепостей, — род битвы, в которой бывали непобедимы запорожцы; двум куреням повелел забраться в засаду: убил часть поля острыми кольями, изломанным оружием, обломками копьев, чтобы при случае нагнать туда неприятельскую
конницу.
Понял тот знак Остап и ударил сильно, вырвавшись из засады, в
конницу.
Конница чинно, без покрика и посвиста на лошадей, слегка затопотела вслед за пешими, и скоро стало их не видно в темноте.
Тощая городовая
конница не могла их одолеть.
Сыны любимые победы,
Сквозь огнь окопов рвутся шведы;
Волнуясь,
конница летит...
Но близок, близок миг победы.
Ура! мы ломим; гнутся шведы.
О, славный час! о, славный вид!
Еще напор — и враг бежит.
И следом
конница пустилась,
Убийством тупятся мечи,
И падшими вся степь покрылась,
Как роем черной саранчи.
Тяжкой тучей
Отряды
конницы летучей,
Браздами, саблями звуча,
Сшибаясь, рубятся сплеча.
Книга Розанова о войне заканчивается описанием того потока ощущений, который хлынул в него, когда он однажды шел по улице Петрограда и встретил полк
конницы.
Русский народ не чувствует себя мужем, он все невестится, чувствует себя женщиной перед колоссом государственности, его покоряет «сила», он ощущает себя розановским «я на тротуаре» в момент прохождения
конницы.
Целые армии пехоты разгонялись, как стада овец, несколькими сотнями всадников; до той поры, когда явились на континент английские пехотинцы из гордых, самостоятельных мелких землевладельцев, у которых не было этой боязни, которые привыкли никому не уступать без боя; как только пришли во Францию эти люди, у которых не было предубеждения, что они должны бежать перед
конницею, —
конница, даже далеко превосходившая их числом, была разбиваема ими при каждой встрече; знаешь, знаменитые поражения французских конных армий малочисленными английскими пехотинцами и при Кресси, и при Пуатье, и при Азенкуре.
В средние века пехота воображала себе, что не может устоять против
конницы, — и действительно, никак не могла устоять.
Та же самая история повторилась, когда швейцары — пехотинцы вздумали, что вовсе не для чего им считать себя слабее феодальной
конницы.
Тогда все увидели: «а ведь пехота крепче
конницы», — разумеется крепче; но шли же целые века, когда пехота была очень слаба сравнительно с
конницею только потому, что считала себя слабою.
Австрийская, потом бургундская
конница, более многочисленная, стала терпеть от них поражения при каждой встрече; потом перепробовали биться с ними все другие
конницы, и все были постоянно разбиваемы.
Мой отец, окончив свою брандмайорскую должность, встретил у Страстного монастыря эскадрон итальянской
конницы, он подошел к их начальнику и рассказал ему по-итальянски, в каком положении находится семья.
Англичане сразу стали показывать разные удивления и пояснять, что к чему у них приноровлено для военных обстоятельств: буреметры морские, мерблюзьи мантоны пеших полков, а для
конницы смолевые непромокабли. Государь на все это радуется, все кажется ему очень хорошо, а Платов держит свою ажидацию, что для него все ничего не значит.
— Никак нет, ваше высокородие; в двух кампаниях был — в турецкой и польской, — бог уберег. Потому у нас артиллеристов мало ранят; коли
конница успела наскакать, так сомнет тебя уже насмерть.
Шествие заключал многочисленный отряд
конницы.
И Перстень исчез в кустах, уводя за собою коня. Разбойники один за другим пропали меж деревьев, а царевич сам-друг с Серебряным поехали к Слободе и вскоре встретились с отрядом
конницы, которую вел Борис Годунов.
Маленький генерал в теплом черном сюртуке и папахе с большим белым курпеем подъехал на своем иноходце к роте Бутлера и приказал ему идти вправо против спускавшейся
конницы.
«Их отцы старые, бедные их матери, которые в продолжение 20 лет любили, обожали их, как умеют обожать только матери, узнают через шесть месяцев или через год, может быть, что сына, большого сына, воспитанного с таким трудом, с такими расходами, с такою любовью, что сына этого, разорванного ядром, растоптанного
конницей, проехавшей через него, бросили в яму, как дохлую собаку. И она спросит: зачем убили дорогого мальчика — ее надежду, гордость, жизнь? Никто не знает. Да, зачем?
А на выстрелы наши
конница ихняя откуда ни возьмись, нарядные такие конники у них, — и давай они нас крошить, братец ты мой!
За санями следовала еще
конница и шла толпа прочих осужденных.
Но Михельсон ударил на мятежников со всею своею
конницею, рассеял их в одно мгновение, взял назад свои пушки, а с ними и последнюю, оставшуюся у Пугачева после его разбития под Троицкой, положил на месте до шестисот человек, в плен взял до пятисот и гнал остальных несколько верст.
Конница, дотоле не действовавшая, преследовала их по всем дорогам.
Конница переправилась вплавь, пехота на плотах.
Между тем
конница, шедшая к ним на помощь в Зубовку, была отражена и бежала к Чесноковке же, где Харин встретил ее и всю захватил.
Полевые команды состояли из 500 человек пехоты,
конницы и артиллерийских служителей. В 1775 году они заменены были губернскими батальонами.
Сам Михельсон остался в городе для возобновления своей
конницы и для заготовления припасов.
Фрейман, лично храбрый, но предводитель робкий и нерешительный, стоял в Кизильской крепости, досадуя на Тимашева, ушедшего в Зелаирскую крепость с лучшею его
конницею.
Преследовавшая его
конница опоздала четвертью часа.
Сам он шел немного впереди с частию своей
конницы.
Ночью около всего города запылали скирды заготовленного на зиму сена. Губернатор не успел перевезти оное в город. Противу зажигателей (уже на другой день утром) выступил майор Наумов (только что прибывший из Яицкого городка). С ним было тысяча пятьсот человек
конницы и пехоты. Встреченный пушками, он перестреливался и отступил безо всякого успеха. Его солдаты робели, а казакам он не доверял.
Конница была слишком изнурена.
Изнуренная городская
конница не могла иметь и надежды на успех.
Он предвидел затруднения только в преследовании Пугачева, по причине зимы и недостатка в
коннице.
Он предписал бригадиру барону Билову выступить из Оренбурга с четырьмястами солдат пехоты и
конницы и с шестью полевыми орудиями и идти к Яицкому городку, забирая по дороге людей с форпостов и из крепостей.
Его движения были столь быстры и непредвидимы, что не было средства его преследовать; к тому же
конница была слишком изнурена.
На другой день Пугачев получил из-под Оренбурга известие о приближении князя Голицына и поспешно уехал в Берду, взяв с собою пятьсот человек
конницы и до полуторы тысячи подвод. Сия весть дошла и до осажденных. Они предались радости, рассчитывая, что помощь приспеет к ним чрез две недели. Но минута их освобождения была еще далека.
Конница Кара была утомлена и малочисленна.
Голицын послал было к Илецкому городку подполковника Бедрягу с тремя эскадронами
конницы, подкрепляемой пехотою и пушками, а сам пошел прямо на Переволоцкую 9 (куда возвратился и Бедряга); оттуда, оставя обоз под прикрытием одного батальона при подполковнике Гриневе, 22 марта подступил под Татищеву.
Наконец Михельсон, увидя
конницу, идущую к ним на подкрепление, устремил все свои силы на главную толпу и велел своей
коннице, спешившейся в начале сражения, садиться на-конь и ударить в палаши.
Егеря и казаки удержались кое-как, а Михельсон между тем переправился с остальным отрядом; порох перевезла
конница, пушки потопили и перетащили по дну реки на канатах.
Они побежали, увидя высланную противу их
конницу.
Вскоре появился отряд кирасир, за ним необыкновенной высоты сани, и в них сидел Пугачев; насупротив духовник его и еще какой-то чиновник, вероятно секретарь Тайной экспедиции, за санями следовал еще отряд
конницы.
Усталая
конница не могла его достичь.
Михельсон прискакал на помощь; он послал Харина соединить всю свою
конницу, а сам с пехотою остался у обоза.
Кар потерял вдруг свою самонадеянность. С донесением о своем уроне он представил Военной коллегии, что для поражения Пугачева нужны не слабые отряды, а целые полки, надежная
конница и сильная артиллерия. Он немедленно послал повеление полковнику Чернышеву не выступать из Переволоцкой и стараться в ней укрепиться в ожидании дальнейших распоряжений. Но посланный к Чернышеву не мог уже его догнать.
Пугачев усиливался: прошло две недели со дня, как явился он под Яицким городком с горстью бунтовщиков, и уж он имел до трех тысяч пехоты и
конницы и более двадцати пушек. Семь крепостей были им взяты или сдались ему. Войско его с часу на час умножалось неимоверно. Он решился пользоваться счастием и 3 октября, ночью, под Сакмарским городком перешел реку через мост, уцелевший вопреки распоряжениям Рейнсдорпа, и потянулся к Оренбургу.